К очередному юбилею Виктора Цоя (1962-1991) подогнана очередная мулька. По таблоидам прошелестели слова солиста группы «Динамит» Ильи Зудина: «Есть слух, что смерть Цоя заказал Айзеншпис – якобы они поссорились, не поделили деньги».
Ага, Айзеншпису делать больше было нечего, как убивать курицу, несущую золотые яйца. Рискуя до конца жизни отправиться на нары, с которых слез после семнадцатилетней отсидки ( и ).
Сотрудничество Цоя и Айзеншписа обросло брехней, как со стороны самого Юрия Шмильевича, назначившего себя продюсером без его усилий состоявшейся группы «Кино», так и со стороны оставшихся за бортом жизненного успеха членов Ленинградского рок-клуба, не способных простить Цою славы, богатства и легендарный статус. Все многообразие претензий к Цою со стороны старых друзей сводится к слову: «Зазвездился». «Зазвездился» не без помощи Айзеншписа.
А каковы были реальные отношения этих двоих?
Попробуем разобраться.
Цой начал работать с Айзеншписом, когда слава группы «Кино», после выхода фильма «Асса», после альбомов «Звезда по имени Солнце» и «Группа крови» достигла той вершины, где можно бросить прокуренные клубешники и собирать стадионы. Понадобился дельный менеджер, способный вести переговоры с организаторами концертов о бабле. Цой такие переговоры вести не мог категорически и возник Айзеншпис.
Сам Юрий Шмильевич, однако, оценивал свою деятельность с группой «Кино» в тоне демиурга, без которого ничего бы здесь не стояло.
«Настоящая слава к Цою пришла, когда мы стали работать вместе. Группа «Кино» была известна только в музыкальной тусовке, в среде Ленинградского рок-клуба».
Для того, чтобы его заявления выглядели весомо Юлий Шмильевич прибегал к простейшему трюку затуманивания дат. Подробно расписывая первую встречу с Цоем в саду «Эрмитаж» он называет дату (осень 1988) - создавая впечатление, будто там же, без разбега, начал заниматься делами группы. Однако, это не так. У Цоя был концертный администратор Валерий Белишкин и сменить его на Айзеншписа он не решался год.
Почему и когда смена произошла?
Валерий Белишкин говорил, что проблема не в том, будто он не мог устроить Цою нужное количество концертов.
«Уже сейчас понимаю: я предлагал не меньше, просто Витя отказывался. Меня находили люди и просили привезти Цоя — 5-10 городов, но он постоянно отвечал: один-два. А в Москве соглашался на все. И, если внимательно посмотреть фотографии в 1990 году, то видно — он очень устал».
Ключевое слово здесь «Москва». Цой перебрался из Ленинграда в Москву, а Белишкин остался в Ленинграде и переезжать для работы не хотел (хотя Цой предлагал).
Самое большое достижение Айзеншписа в период сотрудничества с Цоем, - последний тур группы «Кино». Он начался 24 февраля 1990 в Новосибирске, закончился легендарным концертом в Лужниках (на празднике «Звуковой дорожки» МК) 24 июня.
Доходы делились следующим образом: 40% брал Цой, 20% Айзеншпис, остальные деньги шли музыкантам команды. Расходы на полиграфию и сувенирную продукцию Цой и Айзеншпис делили пополам.
Юрий Шмильевич занимал должность неплохого, да просто отличного менеджера, и порой, забыв про маску продюсера, это подтверждал:
«Первый и последний раз в жизни я работал с уже сформировавшимся коллективом, первый, и, наверное, последний раз в жизни ничего не вкладывал в его продвижение и развитие».
Наиболее прозрачно определил место Айзеншписа концертный директор «Кино» Олег Толмачев:
«Юрий был главный директор. Я — директор по гастролям. Юрик концертами не занимался, он не знал, как это делается. Он только мог кассу снимать, и у него были сильные связи. В гастролях Юрик ничего не понимал».
Толмачев же озвучил и заработки группы, это так, для понимания, какую кассу снимал Айзеншпис.
«В среднем «Кино» получало по десятке за концерт… Самая маленькая сумма была в Новосибирске 8,5 тысяч… Это был самый маленький. Все остальные были 10-12. А в Перми Юрик рекорд сделал – 16,5 тысяч за концерт. Сегодня 10 тысяч тогдашних это 50 тысяч долларов. Вот столько стоило «Кино».
И вот эта стоимость «Кино» реальная заслуга Айзеншписа, умеющего продать популярных музыкантов по высшей ставке.
Каково было отношение самого Цоя к Юрию Шмильевичу? Права ли Инна Голубева определяющая это отношение словами: «Он был – подай, принеси, пошел вон»?
Все участники «Кино» сходятся во мнении, что Цой Айзеншписа уважал. Это было, несомненно, взаимовыгодное сотрудничество. По словам Константина Кинчева:
«А потом у них Юрик Айзеншпис появился, у которого все схвачено. Казалось бы, только человек освободился – нет, опять надо… Мне Цой в последнее время с гордостью говорил: «Мы сейчас восемьдесят семь концертов зарядили!»
-Ну, - говорю, - ты что, все деньги заработать хочешь?
-А что? Пока можно зарабатывать – надо зарабатывать!
Не знаю, как Витька с Айзеншписом уживался, но даже доволен был. Все говорил: «Ну, крутой какой менеджер!»
ПОСЛЕДНИЙ КОНЦЕРТ В ЛУЖНИКАХ
Вот только не все товарищи по рок-будням так считали. Сформировалось мнение, что Айзеншпис сделал «Кино» попсовой группой и попросту Цоя заездил. Отсюда не далеко до «смерть Цоя заказал Айзеншпис».
Сами музыканты «Кино» признают, что к чесу по стране, организованному Айзеншписом, оказались не совсем готовы и эмоционально выгорели.
Юрий Каспарян говорил:
«Факт тот, что все эти концерты последнего времени, все эти гастроли никому не нравились. Боролись за одно, а напоролись на другое. Как начались деньги, началась какая-то зависимость. Это превратилось в работу. В такое выбивание денег. ...
Тур такой-то, такие-то концерты, десять дней перерыв и опять… Все это, конечно, можно назвать работой, но творчеством никак не назовешь. Как люди творческие мы мучились».
Георгий Гурьянов вообще замахнулся на самое святое, на концерт в Лужниках:
«Последний концерт в Москве, в Лужниках. Пафосный, с салютом, но ужасный по звуку и очень медленный… Последний концерт – тяжелый случай. Мы устали друг от друга».
Никто, конечно, не мог предположить, что скоро Цой всем позволит отдохнуть. Концерт в Лужниках стал для него последним.
Впрочем, это уже другая история:
Комментарии (3)