«Петр I в Лавре (1689)». 2022 г. Илья Зорькин. «Петр I в Лавре (1689)». 2022 г.
В первые годы его день рождения сам по себе ничего не значил. В Московской Руси праздновали дни...
В первые годы его день рождения сам по себе ничего не значил. В Московской Руси праздновали дни ангела, и в случае именин царей гулянья были поистине всенародными — тут тебе и церковные службы, и пиры в кремлевских Золотой и Грановитой палатах, и торжественные появления правителей перед народом, который в честь события угощали пирогами и напитками. Вот и Петра в детстве поздравляли в день святых апостолов Петра и Павла, двадцать девятого июня, — дарили подарки, угощали сладостями...
Тридцатого мая 1872 года Марсово поле заполнилось народом — никогда доселе Петербург не видывал таких гуляний. Гигантская площадь поражала воображение пестротой, бесчисленными развлечениями, увеселениями и забавами, оглушала хаосом звуков... Чего здесь только не было! Вдоль Павловских казарм выстроились ярко расписанные и украшенные флагами разборные павильончики в виде крестьянских изб, в них развесили сюжетные картины, в центре красовался громадный шатер, а с двух концов ряда из тридцати избушек разместились балаганчики, где шли короткие поучительные «разговорные пьесы». И со всех сторон звучало: «Петр Великий, Петр Первый, царь Петр...»
Гуляющие зрители, облаченные в лучшие наряды, сначала смотрели спектакль о государе, основавшем Петербург, потом шли вдоль избушек, разглядывая картины из его жизни, а затем смотрели еще одну постановку — «Купец Иголкин», сопереживая истории новгородского купца времен Северной войны. В самом ее начале сей русский торговец оказался по делам в Швеции, где его вместе с другими российскими подданными бросили в тюрьму. Целых семнадцать лет провел там Иголкин и однажды услышал, как шведские охранники-солдаты наперебой бранят государя Петра Алексеевича. И так он разгневался, что выхватил ружье у одного из них и заколол штыком двух солдат.
Этот поступок настолько поразил короля Карла XII, что тот отменил смертный приговор русскому купцу и отправил его на родину. Раз за разом зрители ахали, вскрикивали и отбивали ладони, аплодируя счастливому завершению истории, после чего шли дальше — за угощениями и покупками. На каждом шагу им раздавали пироги и сладости, а еще дарили брошюрки с простыми и вдохновляющими рассказами о жизни Петра. Так отмечала Россия двухсотлетие со дня рождения великого русского правителя.
Трое суток длились празднования на Марсовом поле, и даже когда схлынул ажиотаж первого дня, люди продолжали толпиться у галереи, разместившейся в нарядных крестьянских избах, повествующей о самых ярких событиях из жизни Петра. Разглядывали, разбирая подписи как умели: кто бегло, кто по слогам, а кто — с помощью соседей, старшие на руках подносили к картинам детей, чтобы те вслух читали о подвигах, доблестях и славе величайшего преобразователя России.
Марсово поле заполнилось народом — никогда доселе Петербург не видывал таких гуляний. «Празднование 30 мая 1872 года». Гравюра Э. Даммюллера по рисунку К. Брожа. Эдуард Даммюллер. «Празднование 30 мая 1872 года». 30 картин из жизни Петра Великого на Царицынском лугу в С. Петербурге во время торжества. По рисунку Карла Брожа. Иллюстрация из «Альбома 200-летнего юбилея Петра Великого» СПб 1872 РНБ. Фрагмент
Может, эти картины и не были образцами высокого искусства, но написаны художниками специально к торжествам с большой искренностью и тщанием. С первых часов работы той уникальной выставки стало понятно, насколько она своевременна и необходима: оказалось, что спустя два столетия со дня рождения реформатора, важнейшей своей целью ставившего народное просвещение, простые люди о нем помнили немного.
Посещавшие гулянья на Марсовом поле образованные гости в растерянности обнаружили, что народные сведения о Петре Первом крайне скудны и заместились туманными легендами — люди слышали, что был такой государь, немало сделавший для родины, но толком не знали, когда именно он жил и чем именно прославился. Даже то, что сам Петербург задуман, основан и построен именно Петром Великим, для многих оказалось новостью. Зато теперь живописное его жизнеописание совершило настоящий переворот в умах — и каждое событие с картин обсуждали, перебивая друг друга и заново поражаясь его значению.
Фельетонист журнала «Сын Отечества» так описывал свои впечатления: «Поотдохнув от утренних праздничных ощущений, я отправился под вечер на Марсово поле. Над ним стояла в воздухе густая туча пыли, что, впрочем, нимало не мешало всласть наслаждаться зрелищами, каруселями, музыкой и пивом многочисленной публике, состоявшей, по обыкновению, большей частью из рабочего серо-синего класса. Особенное внимание всех и как новинка и как наглядная поэма великих дел Петра привлекали большие картины, числом тридцать, расставленные вдоль плаца, каждая отдельно, под изящными навесами, искусно драпированными и раскрашенными в русском стиле. В отдельном, великолепно отделанном павильоне, кроме карты России, выставлены были портреты и мраморный бюст Великого Петра. Грамотные мужики, взирая на эту карту и доискиваясь, что такое она имеет изображать, читали верхнюю крупную надпись «Северный ледовитый океан» и очень оставались довольны таким объяснением.
— Митюха, смотри — каков акиян есть на свете: «Ле-до-ви-тый»!
— Где — кажи?
— Да, вишь, во — картина, с надписями с синими полосками. Это самый акиян-то и есть... Читай надпись сверху!
Этот диалог не измышлен, а взят как есть, живьем. Относительно картин — интерес к ним в простом народе я заметил превеликий: трудно было протолпиться возле них, и из того, что мы слышали в разговорах зрителей, можно заключить, что народ наш хорошо помнит и знает Великого Петра, хотя и имеет о нем несколько легендарное представление. Уразумению содержания картин много помогли бесплатно розданные в этот день во многих тысячах экземпляров брошюрки. Одна — П. Петрова «Очерк жизни Петра», другая — под заглавием «Петр Великий» — объяснение картин, выставленных на Марсовом поле».
Егор Ботман. Портрет Александра II. 1856 год. Государственный Русский музей Егор Ботман. Портрет Александра II. 1856 г. Государственный Русский музей
Вот так в 1872 году государь Александр II вернул дню рождения великого предшественника значение поистине всенародного праздника. А ведь именно при жизни Петра Первого дата его появления на свет обрела этот статус и отмечалась с небывалым размахом.
Поначалу, в первые годы, его день рождения сам по себе ничего не значил. В Московской Руси праздновали дни ангела, и в случае именин царей гулянья были поистине всенародными — тут тебе и церковные службы, и пиры в кремлевских Золотой и Грановитой палатах, и торжественные появления правителей перед народом, который в свою очередь в честь события угощали пирогами и напитками.
Вот и Петра в детстве поздравляли в день святых апостолов Петра и Павла, двадцать девятого июня, — дарили подарки, угощали сладостями. Правда в 1675 году боярин Артамон Матвеев, воспитатель Натальи Нарышкиной и дядька ее младшего сына, приехал из Москвы в Воробьево, где тогда надолго остановился царь Алексей Михайлович с семьей, аккурат к тридцатому мая — и подарил Петру красивую маленькую карету и рыжего иноходца с роскошной упряжью.
Впервые день его рождения отметили по всей форме в четыре года (в тот же день исполнилось пятнадцать старшему брату Петра Федору). По этому поводу сделали пометку в «Книге выходов». Впрочем, празднование было омрачено горем — за три месяца до этого мальчики потеряли отца. В следующие пять лет для всех имел значение только день рождения молодого царя Федора, а его младшему брату внимание доставалось по остаточному принципу.
А вот десятилетие свое Петр запомнил навсегда. В начале мая 1682 года начался Стрелецкий бунт, затем маленький царь разделил трон с царевичем Иваном, а двадцать девятого мая двадцатипятилетняя царевна Софья взяла бразды правления в свои не по возрасту сильные руки. К этому времени от ребенка, которого все любили и который любил всех, ничего не осталось — детство закончилось, отрезанное страшными картинами: вот мама выводит его и брата Ивана на крыльцо, к толпе стрельцов, чтобы доказать им, что Иван не отравлен и жив; вот толпа врывается наверх и князь Михаил Долгоруков первым летит на стрелецкие пики, а следом — Артамон Матвеев. Вот разъяренные бойцы проносятся по Кремлю и режут бояр — Афанасия Нарышкина, Григория Ромодановского, Языкова, думного дьяка Лариона Иванова, ищут брата Натальи Ивана Нарышкина. Его они получают, пытают и казнят в следующие дни, а дедушку Петра Кирилла Нарышкина силой постригают в монахи и ссылают в монастырь, царская же семья оказывается в заложниках в Кремле, полностью занятом стрельцами.
С тех дней Петра сопровождали головные боли, приступы ярости и судорожные припадки — именно память о чудовищном злодействе и предательстве внутри семьи определила его путь как самодержца и политика. Так началась другая, огромная жизнь, в которой дни рождения Петра вольно или невольно становились важными вехами, отмечающими большие события и мощные перемены.
Николай Каразин. «Петр с потешными у крепостцы Пресбург». 1872 год. Государственный Русский музей Николай Каразин. «Петр с потешными у Крепостцы Пресбург». 1872 г. Государственный Русский музей
Одиннадцатилетие в 1683 году он встречал в «потешном полку» — и в следующие месяцы вместе со всеми, со своим собственным «игрушечным» войском строил Потешный городок и крепость, которую затем азартно штурмовал. Здесь же праздновал и двенадцатилетие — в его честь даже произвели потешную стрельбу под командой «огнестрельного мастера Симона Зоммера». Никто тогда не думал, что спустя годы и десятилетия именно стрельбой из различных орудий будут отмечать государевы дни рождения. И никто не предполагал, что «потешное войско» станет основой войска настоящего — профессионального и верного своему предводителю.
В 1690-м к своему восемнадцатилетию Петр уже был супругом Евдокии Лопухиной и отцом царевича Алексея. Теперь его день рождения отмечали довольно широко — праздничным обедом в Преображенском, на котором здравицы государю поднимали генералы, бояре, советники, стрелецкие полковники, а в отдельном шатре — иностранные гости. Каждому гостю царь самолично вручал чарку водки, а затем в его честь палили из пушек и ружей.
То же повторилось и спустя год: только гостей было теперь еще больше и Петр жаловал их уже не только чарками водки, но и кубками с «фряжскими питьями» — французскими сладкими винами. А уж на двадцатилетие поздравления государю принес святейший патриарх Адриан, которому Петр поднес кубок, а после литургии гости чествовали его в Преображенском дворце, после чего до полуночи «развлекались стрельбою» — излюбленным изъявлением восторга. Он умел теперь многое — работать наравне с простыми людьми, погружаться в науки, исследовать новое, стрелять и мореходствовать, кутить напропалую и уважать всякого, чьи знания и навыки полезны.
Дни рождения молодого государя резво сменяли один другой, и каждый год вмещал множество событий — личных и частных. Позади остались стрелецкие восстания, ссылка постылой непокорной царицы Евдокии в монастырь и отстранение от власти ненавистной царевны Софьи, а возлюбленной спутницей царя стала всеми почитаемая «фарфоровая немочка» Анна Монс. К двадцатитрехлетию Петр уже возглавил первый Азовский поход против Османской империи, а спустя год, проанализировав ошибки этой кампании, добился-таки успеха — штурмовал Азов и заключил перемирие с Турцией на тридцать лет.
В двадцать пять путешествовал по Европе в составе Великого посольства — блестящей дипломатической команды, отправившейся в заморские страны, чтобы изучить опыт тамошней жизни и почерпнуть из него полезные для России особенности. В Кенигсберге царя поздравил курфюрст Фридрих III, и подарки в тот день Петру подарили особенные, в том числе распятие и часы из прусского янтаря, за которыми спустя годы последует легендарный подарок короля Фридриха-Вильгельма I — Янтарный кабинет.
РЕКЛАМА
Михаил Бочаров. «Петр в Амстердаме на верфи (1697)». 1872 год. Государственный Русский музей Михаил Бочаров. «Петр в Амстердаме на верфи (1697)». 1872 г. Государственный Русский музей
Тридцатилетие Петр отметил в Архангельске. Российский портовый город уже принимал корабли из европейских стран — Голландии, Дании, Англии. К этому времени началась Северная война, в России активно создавался флот. Дни рождения российского государя теперь отмечались в официальных документах.
Год спустя состоялось одно из главных событий в жизни Петра и России — основание Санкт-Петербурга, и тридцатого мая 1703 года государь праздновал не только свой день рождения — уже две недели как заложили Петропавловскую крепость. С того времени к дате своего появления на свет Петр относился очень серьезно — и каждый год предвкушал новую победу, приуроченную к этому дню, словно подарок. В 1704 году, например, тридцатого мая российские войска приступили к осаде Нарвы. Спустя три года после основания новой столицы Петр торжественно отпраздновал день рождения именно там.
Он считал, что его личный праздник должен совпадать с событиями истории — как военной, так и гражданской. В 1706 году именно в этот день заложил каменный бастион Меншикова Петропавловской крепости, а свой новый год рождения в 1707-м встретил в конном обозе на Висле — тогда тридцатого мая оружейная стрельба ненадолго превратилась из боевой в торжественную, само же чествование государя перенесли на первое июня. Тут уж и министры с генералами пировали с именинником, и ближайшего своего сподвижника-фаворита Меншикова тот побаловал, вручив грамоту о княжеском достоинстве. Так с тех пор и повелось — в свой день рождения Петр жаловал чины, титулы и ордена. Александр Меншиков получил новый чин и роскошные подарки и год спустя, когда его патрон праздновал день рождения на шняве «Мункер», небольшом любимом корабле. В 1709-м же тридцатое мая государь провел в Изюме, за месяц до начала Полтавской битвы.
Переломившее ход Северной войны сражение осталось позади, и следующий день рождения Петр встретил в Петербурге, предвкушая осаду Выборга. Однако как ни старался флотоводец Федор Апраксин порадовать государя в знаменательный день победой, крепость сдалась только двенадцатого июня. Но и без того праздник удался — рядом с Адмиралтейством тридцатого мая 1710 года освятили придворную церковь, а гости пировали, глядя на роскошно убранную флагами и вымпелами шняву «Лизета», которой командовал сам Петр. Потом все перебрались в Посольский дом князя Меншикова — тот самый, где Светлейший давал приемы, на которые прибывали по каналу, прорытому от Невы до самого крыльца. На том пиру царила новая возлюбленная Петра — раньше ее звали Мартой Скавронской, а теперь Екатериной Алексеевной.
Этой женщине суждено было стать главной любовью царя, его ближайшим другом и доверенным лицом, компаньонкой в боевых походах, матерью его детей — и источником самой большой душевной боли. А тот праздник долго еще вспоминали придворные и описывали иноземные посланники: веселье, танцы, изысканное угощение, увенчанное главным блюдом — гигантским жареным быком, которого готовили много часов. Почти двое суток чествовала царя российская знать, теперь уже одетая по-европейски и щеголявшая знанием нового этикета, насажденного Петром. Правда в какой-то момент тот заставил всех подчиниться жестокой прихоти: всем надлежало прыгнуть в канал и два часа стоять в холодной воде, поднимая тосты за здравие именинника. Большинство в результате сильно простыли, но, конечно, не роптали. Петр же остался совершенно доволен подарком — ста тысячами рублей и двадцатью восемью пушками.
Александр Быстров. «Полтава (1709)». 2022 год Александр Быстров. «Полтава (1709)». 2022 г.
Год от года торжества в честь рождения Петра и их география ширились и становились все пышнее и роскошнее. Сорокалетие он отпраздновал в Летнем саду, впервые собрав в нем гостей. Там принимал поздравления от дворян и послов. В 1714-м в окружении верных офицеров во главе с адмиралом Апраксиным пировал на «Святой Екатерине» на севере Финского залива под неизменную пушечную пальбу. Спустя еще год возжелал в этот день представить приближенным Петергоф, где уже год как строился дворец Монплезир. Правда добраться до него к вечеру помешал сильный ветер, так что кораблям пришлось встать на якорь в Екатерингофе. Впрочем, к вечеру царь с Екатериной таки добрался до места назначения и заночевал «в Питергофе у Царевен». После празднования сорокатрехлетия царя ожидало сразу две личных радости — двенадцатого октября на свет появился его внук Петр Алексеевич, а двадцать девятого октября — сын Петр Петрович.
Впереди было несколько лет, когда дни рождения царя оказались по-настоящему счастливыми. Наконец-то Екатерина стала венчаной супругой и царицей, и все его масштабные прожекты успешно претворялись в жизнь. Пусть порой и подводило здоровье — то и дело мучили мигрени, которые умела усмирить только жена, давала о себе знать печень. Поэтому, например, сорок четвертый день рождения Петр проскучал на водах в Бад-Пирмонте, жалуясь в письме Екатерине, что врачи наотрез запретили спиртное. Однако именно с этого года день рождения государя стал официальным торжеством. Так что даже в отсутствие виновника в Петербурге праздновали как следует — и губернатор Меншиков прибыл в Летний дворец, где принимал вместо Петра поздравления сенаторов и послов, а потом возглавлял застолье, проходившее, конечно же, под пушечный салют.
Зато в сорок пять Петр отпраздновал день рождения в той точке мира, которую во многом держал за главный конкурирующий и вдохновляющий образчик, — во дворце Людовика XIV Марли-ле-Руа. Пять дней российский государь с любопытством разглядывал французские диковинки — фонтаны, каскады, скульптуры, прелестные уголки дворцового парка. Марли был камерным вариантом Версаля, и здесь тридцатого мая в честь Петра устроили фейерверк и бал, освещенный пышной иллюминацией.
Не менее впечатляющим было, впрочем, и празднование в Петербурге — там ближайшие сподвижники во главе с Меншиковым до глубокой ночи выпивали в его честь и танцевали в царском доме. Петр же с особым тщанием взялся за воплощение новой для России парковой культуры — с многообразием растений, красивой планировкой и маленькими сокровищами — прудами, беседками, ротондами, статуями, гротами и фонтанами.
Ах как радовал Петра Петербург! Задуманный им город стремительно превращался в истинный бриллиант России — колыбель науки, искусства, торговли, центр государственной, политической, законотворческой и культурной жизни, полигон новых инициатив и идей. День рождения государя становился для политиков и чиновников шансом для продвижения своих интересов. Теперь тридцатого мая в Летний дворец стремились буквально наперегонки, опережая друг друга, чтобы засвидетельствовать почтение венценосному имениннику.
Михаил Бочаров. «Петр при Пруте (1711)». 1872 год. Государственный Русский музей Михаил Бочаров. «Петр при Пруте (1711)». 1872 г. Государственный Русский музей
Впрочем, первым неизменно прибывал князь Меншиков — и с раннего утра имел возможность сначала прогулки с Петром, а затем присутствия рядом с ним на всех этапах праздника, от службы в Исаакиевской церкви до застолья под оглушительный грохот салютующих пушек. Гости восхищенно разглядывали роскошное убранство, любовались украшенными разноцветными флагами фрегатами, фланировали по Итальянскому саду, где на аллеях стояли столы с угощениями, забавлялись представлениями карликов и замирали от восторга, глядя на фейерверки, огни которых сверкали в ночном небе и отражались в воде.
Несколько дней рождения великий реформатор и путешественник встречал то в Ревеле вместе с будущим зятем, герцогом Карлом-Фридрихом Голштинским, под оркестр из труб и литавр, то в Нижнем Новгороде, который посетил в 1722 году первым из династии Романовых. Здесь, в главной тыловой базе русской армии, Петр отметил свое пятидесятилетие, повелев построить казенный дом и верфь. Год спустя праздновал свой день рождения в несвойственном ему сентиментальном духе — словно неосознанно прощаясь с былыми надеждами юности. Тридцатого мая 1723-го в Петербург доставили его любимый ботик, когда-то найденный в Измайлове. Именно этот кораблик в далеком прошлом стал не только радостным развлечением, но и подарил отроку Петру идею российского кораблестроения...
Неказистого родоначальника грозного отечественного флота доставили сначала сухим путем из Москвы в Шлиссельбург, а затем — по Неве в Петербург, где в день рождения царя ботик торжественно встречали величавые потомки, суда Невского флота. В семь часов вечера государь на кораблике своей юности отправился к Троицкой площади под салют Петропавловской крепости. На праздничном ужине прозвучало четыре тоста: первый — во славу Божию, второй — в честь Августейшего Именинника, третий — в честь дедушки русского флота, четвертый — за благоденствие русского флота. С той поры «дедушка русского флота» превратился в важнейший символ, и царь повелел, чтобы их с ботиком теперь чествовали в один день.
Последний день рождения Петра словно замкнул круг его жизни — тридцатого мая 1724 года государь со свитой приехал в Преображенское. Рядом были супруга, дочери и будущий зять, ближайшие сподвижники, министры, иностранные посланники. Его мир был построен и освоен, сбылись самые смелые мечты и намерения, жизнь Российского государства совершенно перестроилась и двигалась по новым правилам. Поистине революционные преобразования затронули государственное управление и армию, церковь, финансы, промышленность и торговлю.
Не было, кажется, ни одной сферы, которой не коснулись бы перемены, задуманные Петром: он образовывал дворянство и продвигал просвещение простого народа, основывал светские учебные заведения и первые русские газеты, развивал книгоиздание и библиотеки, успевал обращать внимание на требующие перемен детали быта, этикета и моды, перестраивал светскую жизнь, наполняя ее не только развлечениями, но и интеллектуальной утонченностью. Легендарные ассамблеи стали поистине новым словом в кругах элиты и полностью преобразили облик, суть и времяпрепровождение российских вельмож.
Михаил Бочаров. «Карстен Брандт спускает бот на Яузу (1688)». 1872 год. Государственный Русский музей Михаил Бочаров. «Карстен Брандт спускает бот на Яузу (1688)». 1872 г. Государственный Русский музей
Петр успевал выправлять вопросы наследования, искоренять коррупцию и модернизировать науку — открывал школу математических и навигационных наук, артиллерийские, инженерные, медицинские и горные школы и морскую академию, первую в России гимназию и «цифирные школы» для детей всех сословий в провинциальных городах, гарнизонные школы для детей солдат и духовные — для подготовки священников. Задумал создание Академии наук и университета. Отправлял россиян учиться за границу — и привечал иностранных специалистов в России. Открывал первые типографии и изменил даже русский язык, который в годы его правления обогатился множеством иностранных слов и понятий. Он полностью изменил вкус, стиль и самый облик российских городов. Проекты и дизайн разрабатывали иностранные архитекторы, в работу которых российский царь вникал в мельчайших деталях, улицы и дома оделись в камень, появились музеи и регулярные парки.
Россия менялась, развивалась и богатела с каждым годом. В различных ее уголках строились металлургические заводы, верфи и мануфактуры, изготовлялись товары, составлявшие достойную альтернативу заморским — и постепенно замещавшие импорт. Торговые порты полнились кораблями, Петербург снабжался через первые в России каналы, границы страны оберегал постоянно совершенствовавшийся сильный флот, а новая столица ничуть не уступала мировым.
В октябре 1724-го государь, никогда в жизни не гнушавшийся работать наравне с простыми людьми, вместе со всеми вытаскивал севший на мель возле Лахты бот с солдатами, стоя по пояс в воде. После этого обострились мучившие его в последние годы болезни. Добавила горя личная драма — раскрывшаяся измена царицы. К концу января 1725 года Петр слег, страдая от жестоких болей. Перед смертью он успел амнистировать всех осужденных на смерть и каторгу, простить Екатерину и примириться с ней. А вот назвать преемника не успел...
Казалось, дата рождения великого реформатора, вернувшего Балтийское побережье, построившего Российский флот, создавшего Петербург и полностью изменившего судьбу России, должна была и после смерти оставаться государственным праздником, как повелось при жизни. Однако это произошло не сразу...
Императрица, облачившаяся в траур и задумавшая проект мавзолея покойному мужу, вскоре изменила намерения — и изъяла из праздничного календаря день рождения супруга, тезоименитство, коронование и годовщину царского бракосочетания — вместе со всем сопутствующим церемониалом. Перестал упоминать своего благодетеля в дневнике и лукавый царедворец Александр Меншиков. Лишь при Анне Иоанновне имени Петра вновь отдали должное. При ней двадцать девятого мая 1731 года, накануне дня рождения, останки российского государя-реформатора захоронили в некрополе династии.
Михаил Бочаров. «Извещение о мире (4 сентября 1721 года)». 1872 год. Государственный Русский музей Михаил Бочаров. «Извещение о мире (4 сентября 1721 года)». 1872 г. Государственный Русский музей
Славила отца и Елизавета — первые ее слова, обращенные к гвардейцам Преображенского полка в начале правления, звучали так: «Вы знаете, чья я дочь, ступайте за мною!» Отдавали должное предшественнику Екатерина II, Павел I и Николай I. А вот восславить именно день его рождения спустя двести лет вознамерился Александр II. Той самой выставкой на Марсовом поле — дабы напомнить россиянам о важнейших событиях правления Петра. Реализацию этой идеи он контролировал лично.
Празднование юбилея включало множество событий и деталей: издания по истории Петербурга; заказ лучшим художникам портретов Петра; праздничное убранство столицы; передача легендарного ботика морякам для торжественного прохода по Неве со свитой кораблей; торжественная панихида — придворное духовенство пронесло из домика на Петербургской стороне в Петропавловский собор икону, которую Петр возил с собой во все военные походы. После панихиды государь Александр II возложил на гроб Петра юбилейную золотую медаль. Затем мемориальную икону вместе с личными вещами Петра — пробитой в Полтавской битве шляпой, мундиром, шпагой и орденами — принесли к Медному всаднику, к началу военного и морского парадов.
После этого начались гулянья на Марсовом поле, главной «изюминкой» которых стала та самая выставка из тридцати картин. Сюжеты и художников, которым предстояло выполнить эту задачу, определили в середине марта, и в конце концов живописцам Михаилу Бочарову, Николаю Каразину, Ивану Ксенофонтову и Фердинанду Гелицу выдали специальную программу, следуя которой нужно было передать зрителям основной замысел.
И никто не мог предположить тогда, что через сто пятьдесят лет история совершит виток и вернет России память о том празднике новой выставкой ко дню рождения Петра Великого, основанной на тех самых тридцати картинах и включающей четырнадцать сохранившихся подлинников. Для ее воссоздания объединятся «Газпром», Петергоф и Русский музей, к ним присоединятся преподаватели и студенты Санкт-Петербургской Академии художеств с полотнами на темы, связанные с жизнью великого реформатора. Спустя триста пятьдесят лет со дня рождения Петра Первого люди смогут сопоставить старые картины с новыми, созданными по когда-то утвержденным сюжетам и возвращающими самые славные страницы его личной истории и государева пути. Сам он, впрочем, свою судьбу никогда не отделял от судьбы вверенной ему державы.
Организаторы Выставочного проекта «30 картин из жизни Петра Великого. 2022» — ПАО «Газпром», ГМЗ «Петергоф», Государственный Русский музей и Санкт-Петербургская Академия художеств имени Ильи Репина. Картины можно круглосуточно увидеть в Санкт-Петербурге на Марсовом поле с 9 июня по 9 августа 2022 года, вход свободный.
Благодарим Елену Кальницкую за помощь в подготовке материала.
Комментарии (0)